Своё положение о преобладающем в усло­виях войны значении административной рас­порядительности военно-полевого врача Нико­лай Иванович много раз иллюстрировал худо­жественным описанием обстановки на пунктах первичной помощи раненым воинам. Яркие картины суеты, растерянности и в известной мере бесполезной работы врача в такой обста­новке даны в «Севастопольских письмах», в автобиографических набросках и в других произведениях Пирогова. Непревзойдённым является описание, данное в первой главе «Военно-полевой хирургии».

«Я убеждён из опыта,— пишет Николай Иванович,— что к достижению благих резуль­татов в военно-полевых госпиталях необхо­дима не столько научная хирургия и врачебное искусство, сколько дельная и хорошо учреж­дённая администрация. К чему служат все искусные операции, все способы лечения, если раненые и больные будут поставлены в такие условия, которые вредны и для здоровых? От администрации , а не от медицины зависит и то, чтобы всем раненым, без изъятия и как можно скорее, была подана первая помощь, не терпящая отлагательств . Представьте себе тысячи раненых, которые по целым дням пере­носятся на перевязочные пункты в сопровожде­нии множества здоровых; бездельники и трусы под предлогом сострадания и братской любви всегда готовы на такую помощь, и как не помочь и не утешить раненого товарища.

И вот перевязочный пункт быстро перепол­няется сносимыми ранеными; весь пол, если этот пункт находится в закрытом пространстве (как, например, это было в Николаевских казармах и в дворянском собрании в Севасто­поле), заваливается ими, их складывают с но­силок как ни попало; скоро наполняется ими вся окружность, так что и доступ к перевя­зочному пункту делается труден; в толкотне и хаотическом беспорядке слышатся только вопли, стоны и последний хрип умирающих; а тут между ранеными блуждают из стороны в сторону здоровые — товарищи, друзья и про­сто любопытные.

Между тем стемнело; плачевная сцена осветилась факелами, фонарями и свечами, врачи и фельдшера перебегают от одного ра­неного к другому, не зная, кому прежде помочь; всякий с воплем и криком кличет к себе. Так бывало часто в Севастополе, на перевязочных пунктах, после ночных вылазок и различных бомбардировок.

Если врач в этих случаях не предположит себе главной целью прежде всего действовать административно, а потом уже врачебно, то он совсем растеряется, и ни голова его, ни руки не окажут помощи. Часто я видел, как врачи бросались помочь тем, которые более других вопили и кричали, видел, как они ис­следовали долее, чем нужно, больного, кото­рый их интересовал в научном отношении, видел так же, как многие из них спешили делать операцию, а между тем как они оперировали нескольких, все остальные оста­вались без помощи, и беспорядок увеличивался всё более и более. Вред от недостатка распо­рядительности на перевязочных пунктах оче­виден: 1) Врачебная помощь разделена бывает неравномерно. Между тем как раненым, кото­рые больше других ноют, подаётся безотлага­тельная помощь, другие — не менее страдаю­щие, но переносящие боль с терпением, оста­ются долго без всякого призрения. 2) Безна­дёжным раненым, которым гораздо нужнее духовная, чем врачебная помощь, расточаются нередко медицинские пособия без всякой для них пользы, отнимая у врачей время и силы, которые могли бы быть употреблены с боль­шею пользою для других, еще подающих на­дежду к выздоровлению».