Наблюдения над военно-полевой медициной в 1870 году Пирогов изложил также в издан­ной Обществом попечения о больных и ране­ных воинах книге. Конечно, в это издание руководители Общества, находившегося под покровительством жены царя, немецкой прин­цессы, не допустили неблагоприятных для немецкой администрации отзывов Николая Ивановича. Пирогов вынужден был согла­ситься на такую расправу с его трудом, так как хотел, чтобы его медицинские советы могли быть использованы всеми военными врачами. А доклад его был напечатан в мало­доступном широким медицинским кругам «Вестнике» Общества.

Говоря о деятельности частных комитетов помощи в эту войну, Николай Иванович с гор­достью пишет: «Россия может про себя ска­зать, что она прежде всех опытом доказала пользу и необходимость организации частной помощи во время войны».

Пирогов снова занимался в Вишне своим садом и парниками, лечил в глиняных мазан­ках ближних и дальних крестьян и мещан, выезжал на консультации. Иногда какое-нибудь земство запрашивало его мнение об устройстве медицинской сети в губернии (Пермское, в 1872 году), о борьбе с дифтеритом (Полтавское, в 1880 году). Николай Иванович посылал в ответ подробные указания. В них изложены взгляды гениального учёного на организацию лечебного дела для народа.

Пермскому земству Пирогов предложил «сосредоточить деятельность преимущественно на 3 главные предмета: 1) на оспопрививание, 2) на искоренение сифилиса и 3) на учрежде­ние санитарной комиссии». Медицина на местах может принести действительную пользу населению «сосредоточением наличных сил и средств на самые вопиющие недостатки . Эта помощь в будущем даст самые очевидные результаты». Необходимо разъяснить населению сущность принимаемых мер: «массу можно вывести из равнодушия только тогда, когда убедишь её в чём-нибудь наглядно».

С точки зрения предупреждения болезней, Пирогову представляется очень полезным учреждение санитарных комиссий. Необходимо также организовать медико-топографические описания населённых мест, обследовать их в санитарном отношении.

По вопросу о борьбе с дифтеритом Пирогов прислал Полтавскому земству записку, в кото­рой сообщает: «В борьбе с самою заразою и её местными причинами, или общими повет­риями . весь успех здесь зависит от правиль­ного и трезвого понимания сути дела со сто­роны общей и врачебной администрации. К сожалению, это случается редко в самом начале эпидемий, а плохо понятая суть в на­чале всегда влечёт за собою неправильные и недостаточные распоряжения, впоследствии уже непоправимые».

Сидя в деревне, Пирогов внимательно сле­дил за развитием науки и деятельностью оте­чественных учёных учреждений. В одном из январских номеров «Петербургских ведомо­стей» Николай Иванович прочитал отчёт о тор­жественном акте. Медико-хирургической ака­демии. В речи на этом заседании, 9 января 1872 года, учёный секретарь академии, между прочим, сказал: «Еще в очень недавнее время в России медицинской науки не существовало; мы пользовались готовыми плодами, созрев­шими на дереве западной науки; только каких-нибудь 12—15 лет пробудилось у нас сознание необходимости пересадить на родную почву ростки науки».

Этот нигилизм и низкопоклонство перед Западом возмутили Николая Ивановича. Он выступил в печати с большой полемической статьёй в защиту отечественной науки. «Когда дело дошло до отрицания,— пишет Пирогов,— то всё отживающее поколение, к которому принадлежу и я, имеет право спросить: кто и как, кроме нас самих может знать о том со­знании, которое одушевляло и укрепляло нас в борьбе с окружавшим нас равнодушием и невежеством?»

Огульное отрицание связи настоящего с про-шедшим, допущенное учёным секретарём, опе­чалило «искренних друзей науки в России». «Занимаясь более или менее самостоятельно медициной с 1828 года», Пирогов смело может «утверждать, что научное направление в изу­чении этой науки в России, несмотря на неиз­бежные колебания в прогрессе, в целом шло и идёт вперёд».

По поводу заявления секретаря, что старое здание анатомического института было «гнез­дом миазм», Николай Иванович пишет: «В него была переведена секционная госпиталя из ста­рой бани, и в них-то, т. е. в гнезде и в бане, было сделано в течение 15 лет до 6 000 вскры­тий. Но как бы плохо ни было наше здание, мы всё-таки из всех сил заботились дать изу­чению медицины в академии анатомо-фиэиоло­гическое направление . В первый раз в акаде­мии открыты были демонстративные лекции хирургической и патологической анатомии; каждая значительная операция в госпитале демонстрировалась прежде на трупе, или же объяснялось положение частей на свежа-изготовленных препаратах . В «гнезде миазм» также явились в первый раз на свет скульптур­ная анатомия и послойное исследование поло­жения частей на замороженных трупах, пере­шедшие от нас и на запад».